Закрыли слезистые лужи.

Живу я - в двадцатом веке,

А мне - двадцать первый нужен.

Ложатся кленастые листья

Листами из фотоальбома,

И странно-ненужной кистью

Бледнят пигмент хромосомы.

Играют песчайшие бури

В песочных часах Современья,

А я съедаю в конуре

Восьмую банку варенья.

Секущею плоскостью шара

Гляжу я куда-то в футуру.

Лучи большого пожара

Не тронут мою конуру!

Одежды из облака свиты...

Я ваши мозги перепудрю!..

А ветры стащат на свитер

Мои шатенные кудри.

А я побегу в магазины:

Туда, где зарыты собаки...

В горах лизгинят грузины,

В степях камарят казаки...

Смешавшись в Пастеровой колбе,

Чего-то химичит Опарин,

А я куплю себе "Олби"

И буду жить, как боярин.

Пройду лабиринтом Тесея,

Дорогами Рая и Ада, -

Напишут мне Одиссею,

А может быть, Илиаду.

Прошмякивают потихоньку

В зелёной реке крокодилы,

В безумно-бездумной гонке

Транжиря нервы и силы.

Клокочут вулкастые горы,

Родительствуя над огнями,

И выбросят Святогоры

Своё пятнистое знамя.

Версты, километры, микроны

Проносятся перепутейно,

И стаи микролептонов

Кружат дорогой житейной.

Мы шпрехаем ломанным дойчем,

Мы спикаем по-ингликански,

Закрытые тюлем ночи,

Заученные профански.

Я выхлебал Млечные Путни

Небесным Тельцом Зодиака,

Истратил праздные будни,

Откапывая собаку...

В лучах отражённого света

Я вижу зубастость футуры,

Осенне-зимнее лето,

Египетские фигуры.

Моя самовитая якость

Эстонет у Волчьего моря...

Какая злая собакость

Хранит бумажные зори?!

Я с вами, мои человеки,

Почти даже, кажется, дружен.

Живу я - в двадцатом веке...

А мне - Двадцать Первый нужен!