УМЕРЕТЬ ВМЕСТЕ
Смерть стоит
того, чтобы жить,
А любовь стоит
того, чтобы ждать.
В. Цой
Он смотрел только вниз: на проносящиеся сорока
метрами ниже автомобили, на людей, ставших похожими на снующих по муравейнику
насекомых, на нижние этажи дома напротив.
Жить — незачем.
Остаётся один шаг — и все проблемы решены.
Он зажмурился — и...
Нет, это надо делать с открытыми глазами. Прочь
страх! Какой может быть страх — теперь? Последний раз гордо взглянуть в глаза
миру, который отвергает тебя, — что может быть большим вызовом?!
Что-то, засевшее глубоко внутри — инстинкт ли? разум
ли? — твердило: уйди! Пока не поздно, спустись вниз — по лестнице! Найди силы —
жить! Умереть легко: это путь слабого!
Слабость? Что же, может быть. Но ещё большая
слабость — отступить, решившись.
Он поднял глаза — и увидел ЕЁ.
Она стояла на крыше дома напротив, отделённого от
него пятнадцатью метрами улицы, и тоже смотрела вниз. Не оставалось сомнений,
что стояла она там с той же целью, что и он.
Его не интересовало, кто она
и что побудило её к этому шагу, и в тот миг, когда она подняла глаза и взгляды
их встретились, их Единственное Желание слилось воедино:
УМЕРЕТЬ
ВМЕСТЕ!
Они одновременно сделали шаг навстречу друг другу.
Последний Шаг.
И ещё шаг.
И ещё!
Воздух подставил свои ладони, и они всё смелее и
увереннее пошли навстречу друг другу по этому невидимому мосту. Сперва встретились их руки, а мгновение спустя — губы.
Отныне её сердце принадлежало ему, а его — ей:
НА ВСЮ ЖИЗНЬ.
Десять долгих секунд...
Свист ветра раздался в их ушах, но он не в состоянии
был заглушить биение их сердец.
Потом — не стало ничего.
*
— Это ж надо, — пробормотал какой-то старик. — Прямо
посреди улицы!..
— Они что, вместе прыгали? — поинтересовался парень
с "дипломатом".
— Да-а...
— протянул дед.
— С одной крыши, что ли? В обнимочку?
— Не-а. Он прыгал с этой
крыши, — указал старик своим длинным, костлявым пальцем, — а она-то вон с той!
— Так как же...
— Они пошли по воздуху! Там-то и встретились: прям над улицей-то!
— Ай, ну тебя, дед! — отмахнулся парень и зашагал
дальше, даже не дождавшись, когда белая машина увезёт окровавленные тела с
растревоженной улицы.